Всё в этом мире находится в равновесии, если оно нарушается то создаётся новое, поэтому свет никогда не будет существовать без мрака и наоборот.
суббота, 28 мая 2011
Любовь - в ней весь свет.
За окном дождь, на душе по-моему тоже. Прошёл последний звонок, и первый экзамен - русский язык, осталось только дождаться его результатов, немного страшно, все девять лет учёбы, может перечеркнуть один неудачный день и одна неудачная ручка, которая стиралась от прикосновения руки. Но с другой стороны, какая бы оценка не была, ещё ничего не потеряно, ведь есть 11 класс, хотя, разумеется, упасть в шаге от цели, пусть даже не главной - это обидно. Но дождь на душе не от этого, странно, но мне жаль расставаться с нашим классом, пусть не самым дружным, пусть с ним связано больше плохих воспоминаний, чем хороших, пусть я была в нём чужой. Но сейчас я понимаю - это был мой класс, такой проблемный, ненормальный, но всё равно замечательный, потому что настоящий. В нём учились разные люди, хорошие и не очень, добрые и наоборот, умные и умные в конкретной области, у нас было много проблем, нас часто ругали... Именно нас, весь класс, потому что мы были классом, чтобы не говорили наши учителя, мы ссорились, ненавидели, презирали друг друга, но мы всё равно были вместе, хотя бы потому, что у нас был общий враг - школа, перед которым, я считаю, мы выстояли. Раньше я об этом как-то не задумывалась, но мне будет не хватать их, их подколов, приколов, иногда смешных, иногда нет, мне будет не хватать даже тех, кого я видеть не хочу, потому что они делали меня сильнее. Знаете, сейчас я понимаю, я люблю наш класс, и я не хочу другого, хотя он всё равно будет, и пусть я была для него всего лишь ГДЗ, но я была... а это уже много.
воскресенье, 06 марта 2011
Любовь - в ней весь свет.
Как же давно меня здесь не было, Бог мой! Я уже почти забыла про этот дневник, но вот толкнуло что-то сюда, и вот я здесь. Не знаю есть в этом дневничке, что-то родное, как-никак с него началось моё знакомство с интернетом, наверное, не так просто от этого избавиться, да я и не хочу. Наверное, я возвращаюсь.
воскресенье, 14 ноября 2010
Любовь - в ней весь свет.
***
Запах сырой штукатурки –
Запах прошедшей весны
В воздухе затхлом от скуки
Снова раскроет цветы.
Запах далёкий и близкий
Запах подгнившей сосны
Снова заполнит мир зыбкий
Чистой слезою смолы.
Запах дымящихся брёвен
Запах свободной Руси
Из обгоревших часовен
Вырвется криком: «Спаси!»
Запах сырой штукатурки –
Запах прошедшей весны
В воздухе затхлом от скуки
Снова раскроет цветы.
Запах далёкий и близкий
Запах подгнившей сосны
Снова заполнит мир зыбкий
Чистой слезою смолы.
Запах дымящихся брёвен
Запах свободной Руси
Из обгоревших часовен
Вырвется криком: «Спаси!»
понедельник, 26 апреля 2010
Любовь - в ней весь свет.
Так уж получилось, мой дневник стал место, куда я выплёскиваю свои эмоции.
Сейчас за моим окном рубили деревьев, пока затихли, надеюсь ушли. Будут строить банк, обещают сделать клубочки и детскую площадку, а за домам автостоянку. Я понимаю банк, им нужна прибыль, для них нет ничего святого, я не понимаю людей, если они вообще остались. Озелинительница, которая сейчас там командует утверждает, вот мол у вас тут грязно, мусор, вы не следите (конечно грязно, конечно мусор у нас в доме алкомаркет, а через дорогу торговый комплекс, у нас тут столько алкашей собирается, причём подростков, как тут уследишь, тем более весна, вся грязь накопившаяся за зиму наружу) Ещё утверждает, что если бы мы следили вас бы не трогали, а если и тронули то вы бы могли отстоять, а так... Ну не смешите людей банкиры конечно ходят смотрят, здесь чисто, строить не будем, здесь грязно, надо улучшить и построить, да будь у нас хоть Александровский сад, здесь строить выгодно! Вот и всё, сказала бы деньги заплатили вот и рубим, хотя бы честно было. Знаете я конечно тоже позавчера сглупила, уж больно разозлил меня из появления в субботу утром, когда в понедельник (то есть сегодня) жители нашего дома собирались подавать в суд, ну я и сматерилась, я вообще не матерюсь, а тут, потом ещё на орала, сказала что-то про совесть, про деньги, уже не помню, никогда себя так не вела, а тут... довели называется, теперь даже стыдно, не перед ней, нет, перед собой, что так опустилась, не стоили они этого. Зато теперь она считает меня сумасшедшей, конечно у нас в стране все кто любит кого-то или что-то кроме себя сумасшедшие. А ей всё равно не понять, она привыкла к обложечной красоте, клумбы цветочки, ровные заасфальтированные дороги, фонарики какие-нибудь узорчатые, вон как у нас рядом напротив торгового комплекса, это конечно не уродливо, но это всё мёртвое. А у нас действительно красиво, особенно летом, это живые деревья, которые не подчинены никаким законам, они свободны, они растут как хотят, они растут из земли из настоящей земли, это дикая красота, но это красота, нет ничего прекрасней свободы, а они её рубят, неужели наше предназначение в том чтобы уничтожать всё под корень, не верю, то есть не хочу верить. Не хочу верить, что всё решают деньги, не хочу верить, что любви не осталось. Интересно, а если бы вот она оказалась на моём месте. Если бы она росла, одна без друзей, без отца в маленькой однокомнатной квартире, с очень хорошими но очень беззащитными мамой и бабушкой, и если бы она с детсва привыкла выходить на балкон и видя эти свободные деревья кусты, думала, что всё ещё не потеряно, что мир может быт красив. Если бы она любила гулять среди них, еслибы она когда ей было плохо бежала к ним, а тут однажды приходят люди и начинают их рубить, а ведь она делала всё чтобы этого не было, даже президенту писала, чтобы она сделала, чтобы она сказала? Но она не на моём месте, она на своём и поэтому у меня нет шансов, да и она всего лишь исполнитель, может в душе и не плохой человек, всё решалось на верху, вот там то уж точно нет нормальных людей, они даже нас не спросили, на голосование пригласили каких-то посторонних, вообще не из нашего дома. У нас тут газетки кидают с мягко сказать революционными настроениями, они даже свой адрес пишут, дураки. Знаете из понимаю, не поддерживаю, нет что вы ещё всё можно решить цивилизованно, наверно, но я их понимаю, мне самой иногда хочется, но я помню, чтобы не случилось, надо оставаться людьми, не возводить себя в ранг богов, не нам решать, кто стоит жизни, а кто нет. Я так устала, они опять что-то пилят, а мне кажется, что пилят меня, только им этого не понять, они даже пытаться не будут.
Сейчас за моим окном рубили деревьев, пока затихли, надеюсь ушли. Будут строить банк, обещают сделать клубочки и детскую площадку, а за домам автостоянку. Я понимаю банк, им нужна прибыль, для них нет ничего святого, я не понимаю людей, если они вообще остались. Озелинительница, которая сейчас там командует утверждает, вот мол у вас тут грязно, мусор, вы не следите (конечно грязно, конечно мусор у нас в доме алкомаркет, а через дорогу торговый комплекс, у нас тут столько алкашей собирается, причём подростков, как тут уследишь, тем более весна, вся грязь накопившаяся за зиму наружу) Ещё утверждает, что если бы мы следили вас бы не трогали, а если и тронули то вы бы могли отстоять, а так... Ну не смешите людей банкиры конечно ходят смотрят, здесь чисто, строить не будем, здесь грязно, надо улучшить и построить, да будь у нас хоть Александровский сад, здесь строить выгодно! Вот и всё, сказала бы деньги заплатили вот и рубим, хотя бы честно было. Знаете я конечно тоже позавчера сглупила, уж больно разозлил меня из появления в субботу утром, когда в понедельник (то есть сегодня) жители нашего дома собирались подавать в суд, ну я и сматерилась, я вообще не матерюсь, а тут, потом ещё на орала, сказала что-то про совесть, про деньги, уже не помню, никогда себя так не вела, а тут... довели называется, теперь даже стыдно, не перед ней, нет, перед собой, что так опустилась, не стоили они этого. Зато теперь она считает меня сумасшедшей, конечно у нас в стране все кто любит кого-то или что-то кроме себя сумасшедшие. А ей всё равно не понять, она привыкла к обложечной красоте, клумбы цветочки, ровные заасфальтированные дороги, фонарики какие-нибудь узорчатые, вон как у нас рядом напротив торгового комплекса, это конечно не уродливо, но это всё мёртвое. А у нас действительно красиво, особенно летом, это живые деревья, которые не подчинены никаким законам, они свободны, они растут как хотят, они растут из земли из настоящей земли, это дикая красота, но это красота, нет ничего прекрасней свободы, а они её рубят, неужели наше предназначение в том чтобы уничтожать всё под корень, не верю, то есть не хочу верить. Не хочу верить, что всё решают деньги, не хочу верить, что любви не осталось. Интересно, а если бы вот она оказалась на моём месте. Если бы она росла, одна без друзей, без отца в маленькой однокомнатной квартире, с очень хорошими но очень беззащитными мамой и бабушкой, и если бы она с детсва привыкла выходить на балкон и видя эти свободные деревья кусты, думала, что всё ещё не потеряно, что мир может быт красив. Если бы она любила гулять среди них, еслибы она когда ей было плохо бежала к ним, а тут однажды приходят люди и начинают их рубить, а ведь она делала всё чтобы этого не было, даже президенту писала, чтобы она сделала, чтобы она сказала? Но она не на моём месте, она на своём и поэтому у меня нет шансов, да и она всего лишь исполнитель, может в душе и не плохой человек, всё решалось на верху, вот там то уж точно нет нормальных людей, они даже нас не спросили, на голосование пригласили каких-то посторонних, вообще не из нашего дома. У нас тут газетки кидают с мягко сказать революционными настроениями, они даже свой адрес пишут, дураки. Знаете из понимаю, не поддерживаю, нет что вы ещё всё можно решить цивилизованно, наверно, но я их понимаю, мне самой иногда хочется, но я помню, чтобы не случилось, надо оставаться людьми, не возводить себя в ранг богов, не нам решать, кто стоит жизни, а кто нет. Я так устала, они опять что-то пилят, а мне кажется, что пилят меня, только им этого не понять, они даже пытаться не будут.
суббота, 14 ноября 2009
Любовь - в ней весь свет.
Я стала удивительно ленивым и расхлябанным человеком. Моя жизнь - полное отсутствие дисциплины, в которой я ужасно нуждаюсь. Теперь я начинаю понимать почему мои кумиром стала придуманная мной же героиня с жёстким, тяжёлым характером, способная успевать всё и всегда и при этом умеющая организовать других. Да, что ни говори, а мне нужен такой учитель, очень нужен, и как можно скорее. А то я уже устала быть сама себе и другом и учителем. Говорят, что в споре рождается истина, а что рождается в споре с самой собой? Может быть раздвоение личности? Нет, увольте, я не хочу сойти с ума. Но самое обидное, что я теряю себя, я становлюсь похожей на других и в то же время всё больше отдаляюсь ото всех, я меняюсь и не знаю в какую сторону и поэтому мне страшно.
четверг, 12 ноября 2009
Любовь - в ней весь свет.
Я наверное так целый цикл написать смогу. На этот раз тема - дисциплина. У нас класс спокойным назвать нельзя, особенно наших мальчишек, порой даже мне хочется их убить. Но в общем-то всё не так катастрофично, как представляют это учителя. Для них мы демоны в детских шкурах. Вот только это потому что, они смотрят на нас как на детей, или того хуже как на свою работу. А мы не дети и тем более не работа! Если они хотят уважения к себе, пусть уважают нас и наше мнение! Иначе им в школе попросту делать нечего, да они обязаны нас учить, но их же никто заручку в педагогический не вёл! А раз пришли, пусть стараются. С нами можно нормально, если не шпарить текст из учебника, мы и сами читать умеем! В порядке живой беседы, споров, дискуссий, с привлечением дополнительной информации, уроки всегда проходят спокойнее, чем те когда нам читают лекции. К каждому из нас можно найти свой ключик, и тогда мы ответим учителям благодарностью. Хотя, признаюсь, иногда нас надо строить, без этого никак. Но не каждый же день! И мы не виноваты, что учителям лень общаться с нами, не нам за это зарплату платят, а учебники мы и сами можем прочитать и выучить, дома, так что на уроках зачастую мы зря теряем время, вот и маемся дурью.
среда, 21 октября 2009
Любовь - в ней весь свет.
– Ты свет, а я тьма. И это единственное о чём я жалею. Знаешь, я полюбил тебя сразу, как только увидел. Ты была такой честной, искренней, светлой. Ты говорила, то о чём думала. А я? Я идиот. Я человек сидящий в колодце и вынужденный постоянно видеть звёзды, которые светят, но не освещают, а так порой хочется увидеть солнце. Тогда этим солнцем стала для меня ты. Я думал вот он свет, вот она любовь, но я ошибся. Знаешь, мне порой кажется, что я дерево, каким-то чу-дом выросшее в трещине асфальта, среди серых высоток. Оно борется, тянется к свету, который призрачно манит откуда-то сверху. Но оно не получает его, оно не получает ни воды, ни воздуха, да и трещина не даёт расти (стволу расширяться). Оно ведь не живёт, а выживает, и лучше бы на-верно умереть, но нельзя, не так оно устроено. И дерево продолжает бессмысленно тянуться вверх. Но ему никогда не достигнуть крыш высоток, которые получают свет в избытке. Но камню он не нужен. И тут внезапно одну из высоток сносят, и дерево видит свет, оно начинает жить, тя-нуться к нему, но на месте старой вырастает новая высотка, ещё больше прежней и всё возвраща-ется на круги своя. А потом рано или поздно кто-то вспомнит, что дерево мешает движению и срубит его под корень, без возможности восстановления. И это будет конец. Знаешь, когда-то мне казалось, что любовь это всадник на белом коне и в сияющих доспехах, и что когда он появляется, то только его света достаточно, чтобы жить среди этих высоток. Но это не так. Любовь – это боль, она заставляет всех страдать, она несёт обман, ведь нельзя жить во мраке и считать себя светом, если никогда не видел его. Вот сейчас, мы сидим в этой дурацкой трубе, и знаем, что на рассвете рванёт и всё кончится. И знаешь, я жалею только о том, что не увидел света. – Парень замолчал, ему казалось, что он остался один, но внезапно из темноты раздался голос:
– Нет, ты не прав, точнее не совсем, любовь и есть свет и если ты любил, значит, ты его ви-дел. Другое дело что, для того чтобы не дать погаснуть свету во тьме – мало призрака, спичка даёт мало света и быстро догорает, но ей можно развести костёр, который рассеет тьму и на который соберутся многие, кто ищет его. Были бы дрова, а что разжечь, всегда можно найти. Тут главное не разжечь пожар ведь он уничтожит не только мрак, но и тебя. Пожар – это тоже свет, но свет не-надёжный, зарождающийся, но уже не правильно, он изначально извращён, и его надо бояться. А вот костёр – это настоящий свет, у него можно дождаться рассвета, или взяв брёвна, как факелы, отправиться ему на встречу. А что касается того, что любовь – это боль, так знаешь, как бы ни хо-телось, лекарство никогда не бывает сладким. Любовь вперемешку с болью это начальный этап, когда человеку даётся лекарство от тьмы, и начинается лечение. Его можно сравнить с операцией на войне, когда нет наркоза, а операция нужна срочно, иначе умрёшь. И очень больно, и страшно, и отказаться можно, но тогда – смерть. Зато потом, если повезёт, тут ещё и от врача и от тебя зави-сит, начнётся новая жизнь, лучше старой. Потому что ты уже побывал на крае, и теперь ты мо-жешь ценить каждый вдох, каждую секунду. Так и здесь, если выдержишь, то любовь твоя окреп-нет, и ты станешь настоящим светом. Главное выдержать…
Труба, а скорее колба, в которой они сидели, наполнилась предрассветной серостью. Ввер-ху, где она заканчивалась, виднелся кусочек неба, на котором горела одинокая звезда, но надежды она не давала, скорее наоборот, угнетала, мол: «Вот погаснет она и всё…»
– И где же это лекарство?
– Ты что не слушал? Это она и есть – любовь. Она как Бог, едина в трёх лицах – лекарство, лечение, свет.
– Ну, может быть, а кто возьмётся меня лечить? Кому нужно одинокое дерево?
– Тому, кто понимает, что если есть хоть малейшая искра любви в человеке, то за него на-до бороться, тому, кого можно назвать истинным светом.
– Таких людей нет.
– Есть, ты просто их не видишь из-за высоток. Но рано или поздно их снесут, асфальт ра-зобьют, и тогда ты сможешь их увидеть.
– На это способен лишь сумасшедший.
– А разве свет не чокнутый?
– Допустим, а куда деть людей, живших в этих домах?
– Расселить. Мы же им поможем, они живут во тьме, не видя света, и думают, что счастли-вы, а их встряхнут, и они поймут, что счастье было не там.
– И всё же на это даже чокнутый не пойдёт, просто не сможет.
– Тогда можно, прийти ночью, разбить асфальт, пересадить дерево, куда-нибудь в лес и всё, никто не видел, никто не узнает.
– Может быть, может быть, вот только зачем ты мне это говоришь?
– Потому что в тебе есть искра, потому что тебя можно вылечить, потому что я… – пауза, – потому что… – и снова тишина, – потому что… – она подошла и положила руку ему на плечо, – потому что…
– Не надо, молчи, – он сжал её руку, – рассвет, – тихо сказал он, прижимаясь ухом к кисти.
Взрыв. Тишина. Луч.
читать дальше
– Нет, ты не прав, точнее не совсем, любовь и есть свет и если ты любил, значит, ты его ви-дел. Другое дело что, для того чтобы не дать погаснуть свету во тьме – мало призрака, спичка даёт мало света и быстро догорает, но ей можно развести костёр, который рассеет тьму и на который соберутся многие, кто ищет его. Были бы дрова, а что разжечь, всегда можно найти. Тут главное не разжечь пожар ведь он уничтожит не только мрак, но и тебя. Пожар – это тоже свет, но свет не-надёжный, зарождающийся, но уже не правильно, он изначально извращён, и его надо бояться. А вот костёр – это настоящий свет, у него можно дождаться рассвета, или взяв брёвна, как факелы, отправиться ему на встречу. А что касается того, что любовь – это боль, так знаешь, как бы ни хо-телось, лекарство никогда не бывает сладким. Любовь вперемешку с болью это начальный этап, когда человеку даётся лекарство от тьмы, и начинается лечение. Его можно сравнить с операцией на войне, когда нет наркоза, а операция нужна срочно, иначе умрёшь. И очень больно, и страшно, и отказаться можно, но тогда – смерть. Зато потом, если повезёт, тут ещё и от врача и от тебя зави-сит, начнётся новая жизнь, лучше старой. Потому что ты уже побывал на крае, и теперь ты мо-жешь ценить каждый вдох, каждую секунду. Так и здесь, если выдержишь, то любовь твоя окреп-нет, и ты станешь настоящим светом. Главное выдержать…
Труба, а скорее колба, в которой они сидели, наполнилась предрассветной серостью. Ввер-ху, где она заканчивалась, виднелся кусочек неба, на котором горела одинокая звезда, но надежды она не давала, скорее наоборот, угнетала, мол: «Вот погаснет она и всё…»
– И где же это лекарство?
– Ты что не слушал? Это она и есть – любовь. Она как Бог, едина в трёх лицах – лекарство, лечение, свет.
– Ну, может быть, а кто возьмётся меня лечить? Кому нужно одинокое дерево?
– Тому, кто понимает, что если есть хоть малейшая искра любви в человеке, то за него на-до бороться, тому, кого можно назвать истинным светом.
– Таких людей нет.
– Есть, ты просто их не видишь из-за высоток. Но рано или поздно их снесут, асфальт ра-зобьют, и тогда ты сможешь их увидеть.
– На это способен лишь сумасшедший.
– А разве свет не чокнутый?
– Допустим, а куда деть людей, живших в этих домах?
– Расселить. Мы же им поможем, они живут во тьме, не видя света, и думают, что счастли-вы, а их встряхнут, и они поймут, что счастье было не там.
– И всё же на это даже чокнутый не пойдёт, просто не сможет.
– Тогда можно, прийти ночью, разбить асфальт, пересадить дерево, куда-нибудь в лес и всё, никто не видел, никто не узнает.
– Может быть, может быть, вот только зачем ты мне это говоришь?
– Потому что в тебе есть искра, потому что тебя можно вылечить, потому что я… – пауза, – потому что… – и снова тишина, – потому что… – она подошла и положила руку ему на плечо, – потому что…
– Не надо, молчи, – он сжал её руку, – рассвет, – тихо сказал он, прижимаясь ухом к кисти.
Взрыв. Тишина. Луч.
читать дальше
суббота, 17 октября 2009
Любовь - в ней весь свет.
Ненавижу самокопания, но постоянно ими занимаюсь. Недавно раскопки завершились таким выводом: я плохой человек. Во-первых: я мечтаю о подвиге, но я хочу чтобы о нём знали, чтобы меня за него уважали, хотя, наверное, это даже лишнее. Во-вторых, я стараюсь быть хорошей, поступать правильно, но всё это идёт не от души, не от сердца, а от разума, все мои поступки продиктованы им с учётом будущих результатов. В-третьих, когда я жалею других, я в-первую очередь жалею себя, потому что я боюсь сор, боюсь потерять кого-то из близких, но боюсь потому что не представляю как я буду без них. В-четвёртых, я возмущаюсь несправедливостью, но только если это либо вообще меня не касается, либо если я пострадавший, если же я в выигрыше, то я промолчу. В-пятых, я ужасно завистлива. В-шестых, я часто говорю то, во что сама не верю. И в-седьмых, я — эгоистка. А вообще я очень запуталась в себе, я психолог поставивший сам себе диагноз, по симптомам, но так и не понявший что это за диагноз. Я правильно говорю, но я не умею действовать. Я требую от других то, на что сама не способна. Я жалею себя, хотя ненавижу жалость. Я не знаю кто я и в этом главная моя проблема. Хотя, наверное, и не только моя.
четверг, 15 октября 2009
Любовь - в ней весь свет.
Ненавижу школу! В особенности за ложь! Говорят, что у нас в школе есть самоуправление, ага сейчас, разбежались! У нас настоящая монархия, причём абсолютная, по средневековым принципам. Ну или в лучшем случае не самоуправление, а самоуправство. На днях проходила школьная олимпиада по биологии, была она после уроков, но быть на ней надо в обязательном порядке! Хотя лично я считаю, что всё что происходит вне обязательных занятий, и тем более не для всех, должно быть не обязательным. Ну да ладно, это уже вечная проблема, с которой все восемь лет упорно борется почти весь наш класс. Меня возмутило другое. Учительница биологии спросила меня после олимпиады, намерена ли я участвовать в городской. Я ответила, нет, потому что уже пообещала учительнице географии, а так как часто олимпиады ставят в один день, то это было бы нечестно по отношению к обоим учителям. После чего она мне сказала: "Я что зря на тебя время тратила? В Челябинск возила?" - может конечно не слово в слово, но в общем-то так. И тут сразу появляется вопрос: а когда она меня возила, она ставила условие, что я в следующем году тоже пойду на олимпиаду по биологии? Нет, и никаких обещаний я ей не давала. Так что не понимаю чем она возмущена. Такое ощущение, что это всё больше нужно учителям, чем нам, им это выгодно, вот они от нас и требуют, им же перед городом отчитываться, а на нас им наплевать и на то что у нас есть жизнь по-мимо школы тоже наплевать. Мы вообще не обязаны участвовать во всяких олимпиадах и конкурсах "защищать честь школы" - вот только лично я этой чести не вижу. Вот ещё один случай: вчера, собрали нескольких учеников из параллели, в том числе и меня, распределили нас, точнее сообщили кто на какой конкурс идёт, даже не спрашивая хотим мы? Есть ли у нас время? А первый конкурс уже сегодня, мне повезло чуть больше, я в субботу иду. И примеров таких масса. Ещё меня раздражает, что сообщают всё в последний момент, за день или вообще за урок.
Интересно в других школах также, или вовсе школах действует принцип "учитель всегда прав".
Интересно в других школах также, или вовсе школах действует принцип "учитель всегда прав".
суббота, 03 октября 2009
Любовь - в ней весь свет.
Во мне методично год за годом убивали веру в себя, похоже наконец-то, у них это получилось. Я никто пустое место, меня может обойти любой, если захочет. Вот только я не хочу быть пустым местом. Я продолжаю верить, что всё ещё можно изменить. Но я пустое место, пока пустое. Я смелая только дома, я боюсь отстаивать своё мнение, а отстаивать мне есть что. Я запуталась, мои жизненные девизы взаимно исключают друг друга и это самое страшное, я до сих пор не могу выбрать жизненную позицию. Я хочу успеть всё, и в результате не получаю ничего. Я устала, устала бороться, устала верить в то, что когда-нибудь я найду способ, решить проблемы , не столько свои, сколько касающиеся меня. Я не знаю кто я. И это самое обидное.
P. S. Простите за сумбур.
P. S. Простите за сумбур.
четверг, 24 сентября 2009
Любовь - в ней весь свет.
Вот идёт человек, хотя стоп, какой ещё человек, так третьесортное создание из тартара, в обличье человека и с мозгом обезьяны. Он медленно и важно проходит вдоль новеньких налаки-рованных до блеска, так что слепит глаза, стеллажей, сворачивает в один из традиционно узких проходов между ними и почти наугад берёт какую-то книгу. Спросите какую? Не знаю, да и он наверняка тоже этого не знает, ведь ему всё равно, что читать, главное читать, зачем? Да чтобы казаться умным, именно казаться, действительно умным ему быть не интересно. Умные они же своё мнение имеют, думают, видят, а это в наше время крайне опасно. Он степенно разворачивает-ся и лениво с чувством призрения ко всему, кроме денег, покидает библиотеку.
У выхода его ждёт новенький автомобиль, садясь в него, он открывает книгу. Белоснежные лощёные страницы с аккуратненькими рядами буковок, идеально подогнанных по всем правилам русского языка, мелькают перед машинным взглядом очередного любителя прекрасного, более того, даже поэта! Он читает, наверное, со скоростью 270 слов в минуту, а может и того больше, за что его и считают высоко интеллектуальным человеком. Но вот только смысла он всё равно не понимает, в его крохотном сознании остаются только ровные ряды букв. Но вот как раз здесь его винить не в чем, смысла-то всё равно нет, а если он и был когда-то, то его сожрали миллионы ре-дакторов, цензоров и критиков, оставляющих после себя только чистые листы идеальных произ-ведений. А вот и последняя страница, всё как всегда, добро остаётся добром и побеждает, уже так давно надоевшее своей предсказуемостью зло, герой женится на красавице и все безумно счастли-вы. Господи как достало! Но он пойдёт, и будет завтра это всё хвалить, и его будут слушать, со-гласно кивая, ведь сточки зрения техники произведение великолепно! Может, он даже напишет пару таких же великолепных посвящений, с такими же банальными и вечными как глупость мыс-лями. И их тоже будут хвалить, не за смысл за глянец, потому что так надо, так принято.
А ведь он и не поэт вовсе, так простой рифмоплёт, по ошибке назвавшей себя вторым Пуш-киным и в этом допустившем роковую ошибку, Пушкин один и не надо пытаться быть равным ему, всё равно не получится, потому что мы другие, нас невозможно сравнить. И да пусть по тех-нике люди сейчас и могут писать как Гоголь, но Гоголь всё равно лучше, потому что в его произ-ведениях был смысл и мысли его были сказаны им, поэтому он и остался навечно в списке вели-ких, он звезда, сияющая на небосводе. А такие как наш герой, подобны взрыву, на мгновение по-трясшем землю, и исчезнувшем, затерявшемся в списке подобных. Но почему-то именно им дано право убивать, в слепой жажде спасти. Кто они такие эти современные поэты и писатели? Лжецы и воры, лицемеры и предатели, конечно, не все, но вот только те, кто не лжёт, не успевает найти себе место на небе. А в книгах талантов в области грязи даже души нет, только ровные ряды букв, хотя этого достаточно.
Но вот машина проезжая на бешеной скорости обрызгала какого-то мальчишку, хотя стоп, почему какого-то? Нет, он не какой-то, он это он и он это знает. Размахнувшись и кинув вслед ав-томобилю камень, пацан, выругавшись известными только дворовым хулиганам словами, побрёл по своим делам. Сегодня ещё многое надо успеть, подраться, поссориться, посмеяться, оскорбить, а ещё сбегать к другу в больницу, узнать, когда тот вернёт сто рублей, ну и спросить про здоровье. Вы только не подумайте, это не он его туда отправил, это отец друга, узнав, что тот взял взаймы на пиво и теперь покорно разыгрывающий убитого горем родителя перед милицией. Но вернёмся к мальчишке, на улице льёт дождь и он идёт по лужам, создавая огромные брызги, назло аккурат-неньким прохожим, спешащим по домам. А у него нет дома, только место где переночевать. Его родители, такие же, как все, скупые любители прекрасного, ненавидящие своего сына, за то, что он не предал детскую мечту стать настоящим, стать героем и зато что он неуклюже, по-детски не-верно, идёт к ней, и однажды всё же придёт.
Но вдруг его взгляд останавливается, старое, приготовленное к сносу здание, приковывает его, старинная вывеска «Библиотека» болтается над входом, чудом держась на заржавевшем ещё три столетия назад гвозде. Подчиняясь какому-то неведомому ему порыву, пацан бежит внутрь, прохожие осуждающе качают головами, ведь сейчас рухнет, куда он. Но останавливать его никто не хочет, одним отбросом общества меньше, это же здорово, а вот о том, что он человек, никто даже и не думает, зачем, ведь люди это только те, кого боятся. Вот только здание не рухнет, оно может ещё простоять хоть тысячу лет, просто оно портит вид и никак не хочет вписываться в че-реду величественных и безвкусных многоэтажек. А пацан не думает об этом, он просто бежит по длинному узкому коридору. И вдруг останавливается, запах сырой штукатурки и гнилых стелла-жей сдавливает грудную клетку, нечем дышать, он с трудом прислоняется к влажной, покрывшей-ся плесенью стене, судорожно открывает рот и вот оно второе дыхание! И никакого клея не надо, всё итак лучше не бывает. Ведь этот воздух, из глубины веков, он сохранил ещё, ту чистоту и пре-лесть мира, в котором было добро. Настоящие, рвущееся наружу, сметающее всё на своём пути, и тем самым всё сохраняющие. Неподдающиеся рамкам и правилам. Добро, которое ещё возможно, но которое уже нереально. И он это понимает, просто потому что знал это всегда, его этому жизнь научила.
И он, отрываясь от стены, с наслаждением и робостью проходит мимо массивных стелла-жей древнего храма, кто строил эту библиотеку, зачем? Его имя не сохранили архивы, оно исчезло для всех. Но только не для этого мальчишки, он чувствовал присутствие того, кто не побоялся, нашел и собрал здесь все второсортные произведения культуры, все те, что были отвергнуты чита-телем, за яркость и новость мыслей, за непредсказуемость финалов и за душу вложенную в них. Здесь они в оригинале не исправленные никем, написанные от руки, неразборчивым подчерком, спешащих успеть под диктовку музы, авторов. Там куча ошибок, хотя бы, потому что их авторы не знали правил, они просто писали, потому что любили писать.
И вот мальчишка стоит, и долго смотрит, не решаясь взять, глаза его разбегаются и всё же останавливаются на одной из книг, точнее на наскоро сшитых листочках, залитых маслом от лам-пы. Его взгляд робко касается первого слова, потом второго. Он уже не чувствует реальности, для него уже нет пространства, он читает медленно почти по слогам, не потому что не умеет, нет, что вы, он же ходит в школу, просто не хочет, такие произведения надо читать медленно впитывая каждое слово, разбирая его смысл. Странно как он вообще видит, в этом полумраке, при одной только качавшийся на проводе лампе, забытой подвыпившим сотрудником какого-то ЖЭКа. Но видит, и тяжело дыша от волнения, он перелистывает страницу за страницей и вот последняя. Но, тут не выдержав напряжения, лампа гаснет, как жаль, что не узнать финала. Хотя стоп, почему не узнать, всё итак ясно, добро победит зло, герой женится на красавице, только всё равно, это будет другой финал, отличный от всех остальных, тем, что этот конец – только начало.
Мальчишка выходит из библиотеки он оглядывается по сторонам и спешит к другу в боль-ницу, он даже не замечает, что всё ещё сжимает в руке те наскоро сшитые листочки с тысячью ошибок на каждой странице. Вдруг что-то заставляет его обернуться: «Библиотека» – тихо шепчет он, – «Книги, они же там, их никто даже не вывез, да и зачем, ведь для них это хлам, когда на са-мом деле это храм, каждая настоящая книга – это храм.» – Никто не услышит этих не детских слов, последнего мерзавца. Никто и никогда о нём не узнает, а ведь он был человеком, возможно последним.
P.S. Прошу ругать.
У выхода его ждёт новенький автомобиль, садясь в него, он открывает книгу. Белоснежные лощёные страницы с аккуратненькими рядами буковок, идеально подогнанных по всем правилам русского языка, мелькают перед машинным взглядом очередного любителя прекрасного, более того, даже поэта! Он читает, наверное, со скоростью 270 слов в минуту, а может и того больше, за что его и считают высоко интеллектуальным человеком. Но вот только смысла он всё равно не понимает, в его крохотном сознании остаются только ровные ряды букв. Но вот как раз здесь его винить не в чем, смысла-то всё равно нет, а если он и был когда-то, то его сожрали миллионы ре-дакторов, цензоров и критиков, оставляющих после себя только чистые листы идеальных произ-ведений. А вот и последняя страница, всё как всегда, добро остаётся добром и побеждает, уже так давно надоевшее своей предсказуемостью зло, герой женится на красавице и все безумно счастли-вы. Господи как достало! Но он пойдёт, и будет завтра это всё хвалить, и его будут слушать, со-гласно кивая, ведь сточки зрения техники произведение великолепно! Может, он даже напишет пару таких же великолепных посвящений, с такими же банальными и вечными как глупость мыс-лями. И их тоже будут хвалить, не за смысл за глянец, потому что так надо, так принято.
А ведь он и не поэт вовсе, так простой рифмоплёт, по ошибке назвавшей себя вторым Пуш-киным и в этом допустившем роковую ошибку, Пушкин один и не надо пытаться быть равным ему, всё равно не получится, потому что мы другие, нас невозможно сравнить. И да пусть по тех-нике люди сейчас и могут писать как Гоголь, но Гоголь всё равно лучше, потому что в его произ-ведениях был смысл и мысли его были сказаны им, поэтому он и остался навечно в списке вели-ких, он звезда, сияющая на небосводе. А такие как наш герой, подобны взрыву, на мгновение по-трясшем землю, и исчезнувшем, затерявшемся в списке подобных. Но почему-то именно им дано право убивать, в слепой жажде спасти. Кто они такие эти современные поэты и писатели? Лжецы и воры, лицемеры и предатели, конечно, не все, но вот только те, кто не лжёт, не успевает найти себе место на небе. А в книгах талантов в области грязи даже души нет, только ровные ряды букв, хотя этого достаточно.
Но вот машина проезжая на бешеной скорости обрызгала какого-то мальчишку, хотя стоп, почему какого-то? Нет, он не какой-то, он это он и он это знает. Размахнувшись и кинув вслед ав-томобилю камень, пацан, выругавшись известными только дворовым хулиганам словами, побрёл по своим делам. Сегодня ещё многое надо успеть, подраться, поссориться, посмеяться, оскорбить, а ещё сбегать к другу в больницу, узнать, когда тот вернёт сто рублей, ну и спросить про здоровье. Вы только не подумайте, это не он его туда отправил, это отец друга, узнав, что тот взял взаймы на пиво и теперь покорно разыгрывающий убитого горем родителя перед милицией. Но вернёмся к мальчишке, на улице льёт дождь и он идёт по лужам, создавая огромные брызги, назло аккурат-неньким прохожим, спешащим по домам. А у него нет дома, только место где переночевать. Его родители, такие же, как все, скупые любители прекрасного, ненавидящие своего сына, за то, что он не предал детскую мечту стать настоящим, стать героем и зато что он неуклюже, по-детски не-верно, идёт к ней, и однажды всё же придёт.
Но вдруг его взгляд останавливается, старое, приготовленное к сносу здание, приковывает его, старинная вывеска «Библиотека» болтается над входом, чудом держась на заржавевшем ещё три столетия назад гвозде. Подчиняясь какому-то неведомому ему порыву, пацан бежит внутрь, прохожие осуждающе качают головами, ведь сейчас рухнет, куда он. Но останавливать его никто не хочет, одним отбросом общества меньше, это же здорово, а вот о том, что он человек, никто даже и не думает, зачем, ведь люди это только те, кого боятся. Вот только здание не рухнет, оно может ещё простоять хоть тысячу лет, просто оно портит вид и никак не хочет вписываться в че-реду величественных и безвкусных многоэтажек. А пацан не думает об этом, он просто бежит по длинному узкому коридору. И вдруг останавливается, запах сырой штукатурки и гнилых стелла-жей сдавливает грудную клетку, нечем дышать, он с трудом прислоняется к влажной, покрывшей-ся плесенью стене, судорожно открывает рот и вот оно второе дыхание! И никакого клея не надо, всё итак лучше не бывает. Ведь этот воздух, из глубины веков, он сохранил ещё, ту чистоту и пре-лесть мира, в котором было добро. Настоящие, рвущееся наружу, сметающее всё на своём пути, и тем самым всё сохраняющие. Неподдающиеся рамкам и правилам. Добро, которое ещё возможно, но которое уже нереально. И он это понимает, просто потому что знал это всегда, его этому жизнь научила.
И он, отрываясь от стены, с наслаждением и робостью проходит мимо массивных стелла-жей древнего храма, кто строил эту библиотеку, зачем? Его имя не сохранили архивы, оно исчезло для всех. Но только не для этого мальчишки, он чувствовал присутствие того, кто не побоялся, нашел и собрал здесь все второсортные произведения культуры, все те, что были отвергнуты чита-телем, за яркость и новость мыслей, за непредсказуемость финалов и за душу вложенную в них. Здесь они в оригинале не исправленные никем, написанные от руки, неразборчивым подчерком, спешащих успеть под диктовку музы, авторов. Там куча ошибок, хотя бы, потому что их авторы не знали правил, они просто писали, потому что любили писать.
И вот мальчишка стоит, и долго смотрит, не решаясь взять, глаза его разбегаются и всё же останавливаются на одной из книг, точнее на наскоро сшитых листочках, залитых маслом от лам-пы. Его взгляд робко касается первого слова, потом второго. Он уже не чувствует реальности, для него уже нет пространства, он читает медленно почти по слогам, не потому что не умеет, нет, что вы, он же ходит в школу, просто не хочет, такие произведения надо читать медленно впитывая каждое слово, разбирая его смысл. Странно как он вообще видит, в этом полумраке, при одной только качавшийся на проводе лампе, забытой подвыпившим сотрудником какого-то ЖЭКа. Но видит, и тяжело дыша от волнения, он перелистывает страницу за страницей и вот последняя. Но, тут не выдержав напряжения, лампа гаснет, как жаль, что не узнать финала. Хотя стоп, почему не узнать, всё итак ясно, добро победит зло, герой женится на красавице, только всё равно, это будет другой финал, отличный от всех остальных, тем, что этот конец – только начало.
Мальчишка выходит из библиотеки он оглядывается по сторонам и спешит к другу в боль-ницу, он даже не замечает, что всё ещё сжимает в руке те наскоро сшитые листочки с тысячью ошибок на каждой странице. Вдруг что-то заставляет его обернуться: «Библиотека» – тихо шепчет он, – «Книги, они же там, их никто даже не вывез, да и зачем, ведь для них это хлам, когда на са-мом деле это храм, каждая настоящая книга – это храм.» – Никто не услышит этих не детских слов, последнего мерзавца. Никто и никогда о нём не узнает, а ведь он был человеком, возможно последним.
P.S. Прошу ругать.
четверг, 23 июля 2009
Любовь - в ней весь свет.
У нашей Литеретурной мастерской появился свой сайт!
Вот он заходите смотрите.
Кстати руководитель мастерской и создатель сайта моя мама! Ну, а меня вы там сразу узнаете, даже не сомневайтесь
Вот он заходите смотрите.
Кстати руководитель мастерской и создатель сайта моя мама! Ну, а меня вы там сразу узнаете, даже не сомневайтесь
пятница, 17 июля 2009
Любовь - в ней весь свет.
У нас в подъезде поселилась кошка с котятами. Такие милинькие, маленькие создания, может быть если у меня не было попугая я уговорила бы родителей взять серенького, тем более они стали любимцами всего подъезда. Но увы я этого не могу. Их было три два чёрных и один серый, но один чёрный умер к сожалению, у него даже глаза не прорезались, а у серего гноились, но сейчас всё нормально, резвые, шустрые жаль пугливые. Если эту запись читает кто-нибудь из Златоуст и он бы хотел взять котёнка себе, напишите мне я скажу вам адрес и помогу с поимкой.
А вот они:
читать дальше
А вот они:
читать дальше
среда, 08 июля 2009
Любовь - в ней весь свет.
Больше всего я ненавижу болеть, особенно во время каникул, но почему-то все проблемы всплывают именно летом. Сегодня была лёгкая тренировка, но оссложнялась она неустанной работой рекламного агенства с которым наша секция делит помещение, а именно они делали какой-то новый стенд, а может что-то ещё, точно не помню, запомнила только запах клея и краски и неперестовающий шум и это при том, что соседи на балконе затеяли ремонт, так что и дома отдохнуть не вышло. Результат, голова расклывается и кружится, в первые в жизни. Вообще незабываемое ощущение, словно ты всё видишь, даже чётчк чем обычно, но через плёнку, как через грязные очки и в тоже время чувствуешь будто всё вокруг тебя происходит в каком-то другом мире.
воскресенье, 05 июля 2009
Любовь - в ней весь свет.
Всё больше замечаю за собой, что хоть я слежу за новостями, но всегда пропускаю всё самое важное. Всё что мне действительно интересно решается без меня и самое обидное в этой ситуации, что ведь я то могла бы сделать так и ничуть не хуже, я это точно знаю, но пока я взвешивала все за и против, боялась обидеть людей своей тем что беру всё в свои руки, не хотела показаться наглой, кто-то другой, уже берёт всё и делает. Нет так больше продолжаться не может, теперь буду наглее, ничего страшного.
суббота, 27 июня 2009
Любовь - в ней весь свет.
Вчера на меня напало странное чувство. Я вспомнила шесть лет занятий Изо. Я ушла сама, потому что надоело, потому что чувствовала, что больше не могу рисовать так как раньше и потому что устала. А теперь всё чаще я вспоминаю о рисовании с каким-то особым теплом. Я люблю рисовать, только теперь я это поняла, но всё равно, что-то мешает снова взять в руки карандаш. Но так не хочется верить, что всё кончилось я не могу без рисования, но времени на него нет.
Любовь - в ней весь свет.
***
Может снова коснуться бумаги
Мимолетным движеньем руки
На поля нанести овраги
И к деревьям добавить сучки.
Может снова схватиться за краски
И играючи кистью разлить
По листочку сюжет старой сказки
Где добро не возможно убить.
Может снова коснуться бумаги
Мимолетным движеньем руки
На поля нанести овраги
И к деревьям добавить сучки.
Может снова схватиться за краски
И играючи кистью разлить
По листочку сюжет старой сказки
Где добро не возможно убить.
вторник, 23 июня 2009
Любовь - в ней весь свет.
Эти тренировки меня скоро доканают. Тренера словно подменили, гоняет до потери сознания и ещё говорит: "А чего уставать-то?" Прихожу домой никакая, но самое странное, что толк от этого есть, правильно сказал Емец в "Мефодий Буслаев и Стеклянный страж" "второе дыхание открывается там где заканчивается саможаление", только пока я выбью из себя всё саможаление, а его у меня много, то помру.
воскресенье, 21 июня 2009
Любовь - в ней весь свет.
Исповедь.
Мне уже не нужны джек-поты
Не нужны мне богатства повес
Мне нужны лишь твои заботы
Мне нужна лишь любовь до небес.
Я бы бросил, на карту поставил,
Все сокровища дальних земель.
Но, увы, я давно оставил
Совесть в баре в уплату за хмель.
Мне и стыдно бывает и больно
И кричу по ночам от тоски
Но я предал тебя, и не вольно
Выбираю чужие пути.
Мне уже не нужны джек-поты
Не нужны мне богатства повес
Мне нужны лишь твои заботы
Мне нужна лишь любовь до небес.
Я бы бросил, на карту поставил,
Все сокровища дальних земель.
Но, увы, я давно оставил
Совесть в баре в уплату за хмель.
Мне и стыдно бывает и больно
И кричу по ночам от тоски
Но я предал тебя, и не вольно
Выбираю чужие пути.
Любовь - в ней весь свет.
Не знаю что писать, бывают моменты когда хочется написать о чём-то сюда, но я постоянно забываю. Ох, ну ладно. Я вот теперь в литературной студии занимаюсь и знаете писать стала чаще, а это уже плюс, причём я не заставляю себя всё приходит само, просто если раньше я не могла заставить себя отвлечься, когда "оно" приходит, то теперь получается и это сдвиг.